Пожалуй, Кальпурций поспорил бы с ним, какое из двух зол считать меньшим. Но мог ли он настаивать после того, как Йорген уступил его слабостям уже дважды?

Закат догорал, яркий и кровавый – завтрашний день снова обещал быть ветреным. Море плескалось серое и скучное, на него даже смотреть было холодно. Бесприютный берег тянулся бесконечной цепью песчаных пляжей, зажатых между белой полосой прибоя и грядой отвесных скал. «Мышеловка! – думал Кальпурций. – Длинная и узкая мышеловка. Бежать из нее некуда – догонят. На что Йорген надеется? Если, не допустите Девы Небесные, ночные твари нападут скопом – неужели заставит меня до рассвета сидеть в воде?! Вот тоска какая!» Он очень живо представил себе эту безотрадную картину: плещется под темным небом холодное море, стоит на его мелководье понурая мохнатая скотинка фельзендальской породы, сидит на ней, уныло сгорбившись, просвещенный и благородный силониец, клюет носом в ожидании восхода. А по берегу, буквально в нескольких шагах рыщет стая голодных вервольфов, сверкают жадными глазами, и бледнолицые вампиры тянут к нему свои холодные пальцы… Так себя жалко стало – не передать.

Но у сына нифлунги Олры эн Арра были, оказывается, иные планы на эту ночь.

– Скажи, пожалуйста, друг мой Кальпурций, – начал он деликатно, – как ты относишься к колдовству? Вот доводилось мне слышать, будто именно оно охраняет рубежи ваших славных земель от вторжения ночного Зла…

Не столько даже сам вопрос, сколько несвойственный Йоргену высокопарный слог заставил Кальпурция насторожиться и ответить в том же ключе:

– Ты неправ, друг мой Йорген. Не колдовство оберегает наши дома, но светлая магия солнечных кристаллов.

– А! – махнул рукой ланцтрегер, оставив патетику. – Ведовство, магия, волшебство, чародейство, психофизические трансформации – суть одна. Колдовство оно и есть колдовство, как ни обзови, чем ни приукрась… Вот ты сам вашей магией умеешь пользоваться?

– Немного, – скромно подтвердил Кальпурций. – Всякий благородный человек Силонии постигает эту науку в той мере, в какой ему это дано. Мои возможности невелики, но некоторыми приемами я все же владею. А к чему этот разговор на ночь глядя?

– К тому… Раз ты сам владеешь магией, то не будешь слишком потрясен, если узнаешь, что мне ведомо кое-какое колдовство? Обычно я стараюсь не распространяться… У нас это не принято… – Он совсем смутился, будто в собственном уродстве признавался.

– Продолжай! – Кальпурций подался вперед, в душе его блеснул луч надежды. – Что за колдовство?!

– К примеру, я умею устанавливать призрачную, невидимую стену, сквозь которую ни одна темная тварь проникнуть не может…

– Так действуй!!! – вскричал Кальпурций радостно. – Зачем мы время тратим на пустые речи, когда закат уже догорает?!

Уж так не хотелось ему коротать ночь на мелководье, что самое черное колдовство его не отвратило бы в тот момент. В конце концов, такую прорву чистого добра натворили они за день, что оно перекроет с лихвой этот небольшой грех.

И только когда он собственными глазами увидел, что именно творит Йорген, почувствовал некоторое сомнение. Потому что тот при помощи меча вычерчивал на песке пентаграмму.

– Эй! Ты что?! Мы будем в ПЕНТАГРАММЕ ночевать?! Внутри?

– Ясно, в ней, – мрачно подтвердил ланцтрегер. – А ты как думал? Меня колдовству не во храме Дев Небесных обучали!

– А где?! – спросил силониец страшным шепотом, жутко ему стало до дрожи.

Йорген рассмеялся, заметив, как вытянулось лицо его спутника.

– Да не пугайся ты так! Не по ту сторону гор! В Нифльгарде жил год, в родовом гнезде матери, там и учился. Плохо учился, кстати.

Кальпурций фыркнул, выразительно посмотрел на стремительно темнеющее небо:

– Это ты меня сейчас так успокоил, да?

Ланцтрегер рассмеялся снова:

– Нет! Пентаграмма будет нам надежной защитой, не сомневайся! Это одно из немногого, что я освоил вполне сносно!

Пентаграмму Йорген затеял очень большую – один только внутренний пятиугольник десять шагов в поперечнике. «Это чтобы лошади поместились», – объяснил свой размах доморощенный колдун. Справившись с лучами, он принялся вычерчивать в их вершинах зловещие рунические символы, относящиеся все больше к загробному миру. Ис – лед или смерть, хагалаз – разрушение, наутиз – нужда, каун – виселица или чума, гагль – распятый на столбе, эйваз – защита, турисаз – врата, хагаль – неизбежная беда… Всего пятнадцать рун, по три на каждый луч. Часть из них Кальпурцию была незнакома. Да и Йорген, судя по всему, помнил их нетвердо – несколько раз ошибался, стирал все и начинал заново. «Очень важно соблюсти порядок, – извиняющимся тоном пояснял он. – Одну закорючку не туда вставишь – все дело пропало!»

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.